Державный путь
ПРОГРЕСС
Вот и наступил он,
Двадцать первый век,
Пластик вместо денег
Носит человек,
Чтоб не делал больше
Разных левых дел,
Чтобы денег левых
Больше не имел.
А потом наступит
Тридцать первый век,
Будет оцифрован
Каждый человек,
Чтоб не строил больше
Замков на песке,
Чтобы мыслей лишних
Не держал в башке.
А потом наступит
Сорок первый век,
Будет послан в космос
Каждый человек,
Чтоб на все на Божьи
Золотые дни
На Земле остались
Дьяволы одни.
СУДНЫЙ ПОСОХ
Рано вы строите планы глобальные,
Голой земли короли,
Рано вы тянете башни зеркальные
К небу от голой земли.
Рано вы чванитесь друг перед дружкою
Ночи и дни напролет,
Раньше управьтесь с убогой старушкою –
Той, что навстречу идет.
Эту старушку с походкой нетвердою
Вы обошли б стороной:
Посох скрипучий, жакетка потертая,
Темный мешок за спиной.
Тихо идет, никуда не торопится,
Но сквозь бетон и стекло
Входит свободно в роскошные офисы,
Всем вашим планам назло.
Всех вы обжулите, всех вы обдурите,
Всех обдерёте вконец.
Но от нее не спасут ни секьюрити,
Ни пересадка сердец.
Входит одна, как положено издавна –
И, отложив посошок,
Тянет к вам руки – и катитесь с визгом вы
В темный бездонный мешок.
То-то обидно вам! То-то паскудно вам!
Всё поделили – и вдруг…
Как же спастись вам от посоха судного
И от старушечьих рук?
Как уберечь состоянья наследные
От подступающей тьмы?
Голые вы, короли наши бедные,
Голые вы, как и мы…
КТО
Река и лес, лазурный окоем,
Притихший горизонт… А что за ним?
Мы, русские, еще не сознаем,
Кому столь дерзко противостоим.
Кто гонит нас по топким временам,
Кто манит нас заштатною судьбой,
Кто душу пересаживает нам,
Цветным наркозом сглаживая боль.
Кто шепчет нам, что нечего беречь,
Коль нет былой размашистой страны,
Кто мертвой хваткой душит нашу речь,
Кто склизкой лапой лезет в наши сны.
СОН ПОПРИЩИНА
В краю, где улицы темны,
порой ночною
летит метель в проем стены.
А за стеною,
мечты слепящие клубя,
в одежде нищей,
лежит и смотрит внутрь себя
бедняк Поприщин.
На грани яви или сна,
на сломе зренья
теснит имперская стена
его виденья.
И он, мечтою явь поправ,
над той стеною
летит в грядущее стремглав
душой больною, –
туда, где улицы на вид
чисты и ярки,
где Пашка Чичиков летит
на иномарке,
где важно шествует Ноздрев
во храм законов,
и мертвых душ несется рев
со стадионов.
Там власть дельцов и игроков
уселась твердо,
там обнищавших стариков
бьет Держиморда
и, не найдя долот и пил,
там, глядя на ночь,
в соседский хлев несет тротил
Иван Иваныч.
И клонит голову на грудь
душа сновидца:
не изменились вы ничуть,
родные лица!
Позорный мрак, вселенский стыд!
Как вынесть это?
Бежать, бежать!.. И он бежит
в сеть интернета.
Но не спасают невода
из мегабайтов:
проклятый Добчинский туда
натыкал сайтов,
и с них таращится, как встарь,
приятно-светел,
желая, чтобы государь
его заметил.
А государь не копит гнев:
угрюм и важен,
он знай себе качает нефть
из русских скважин,
и отправляет за кордон,
собой доволен.
И в небеса несется звон
всех колоколен!
Над новым миром дряхлый день
дрожит, смеркаясь.
Мрачнеет молча, словно тень,
больной скиталец.
И возвращается назад,
тоской гонимый –
в знакомый мрак, в привычный ад,
к стене родимой,
туда, где ветра вечный вой
плодит фантомы,
где вал метели мировой
летит в проломы,
где с болью вечною в душе,
с немой тревогой
два века ждет его уже
провидец Гоголь.
***
Горизонты молнией стегая,
Небо погромыхивает малость…
Родина! Судьбина дорогая!
Вижу я: ты вздрогнула и сжалась.
Но не вижу, душу растревожа,
Как ты сжалась, родина-судьбина –
То ли, как шагреневая кожа,
То ли, как железная пружина?
Всего просмотров: 1828
Оставлено комментариев: 0
