Записки православного адвоката

ПОСЛАНИЕ К ВИКТОРУ САУЛКИНУ-3

Христос Воскресе!

Витя, дабы не создавалось обманчивое впечатление, что я сразу все принял, понял и осознал, в том числе и: « У нас в Православии всё с точностью до наоборот», надо вспомнить, что даже Апостолы не до конца всё понимали, пока на них не снизошел Дух Святой. А я, сам понимаешь, не Апостол, три года за Христом не ходил, свидетелем чудес Его не был, Духа Святого не стяжал. В смирении и благочестии так же замечен не был. Ума тоже не хватало, поэтому поначалу с отцом Николаем часто не соглашался. Единственный случай, когда я все принял без сомнений – это когда на мою «первую» Пасху батюшка провозгласил: «Христос Воскресе!» Здесь – да, здесь без колебаний. А так, конечно, сильно роптал. Да и сейчас, нет-нет, по отсутствию смирения, могу что-нибудь глупое ему сказать. Как он меня терпит – не представляю! Господи, помилуй! Но, как говорит отец Валериан Кречетов: « Характер не лечится». Единственный выход – каяться!

Ну не мог я просто так принять сказанное отцом Николаем: что сначала Христа ради, а потом себе любимому; что сначала Царствие Божие, а остальное приложится; что нету денег – хорошо; что болезнь – это хорошо; что тюрьма – хорошо; что если тебя обидели - тоже хорошо, а если оклеветали или осудили, да еще невиновно, или предали близкие – вообще прекрасно, и , вообще, страдания - лучший способ угодить Богу!

А еще: что главный орган в человеке – не мозг, а сердце; что в семье главные не дети, а родители, и что женщина не равна мужчине; что демократия - плохо, а монархия - хорошо; революция - плохо, а смирение - хорошо, потому как первый революционер был дьявол; что справедливость - плохо, а милость – хорошо; что права человеку даны Богом, а не конституцией, и не для того, чтобы удовлетворять свои похоти, а для того, чтобы исполнять свои обязанности перед Богом; что невиновных нет, и что Православие – это не всепрощение, а Покаяние. самый свободный человек – это раб Божий!

Нет, конечно, то, что женщина должна служить мужчине, мне не могло не понравиться. Тут я был целиком «за». (Правда, есть еще и обязательное требование и к мужчине, но я его пропустил мимо ушей).

А вот всё остальное для меня было какими-то старинными заумными сентенциями и насколько они применимы в жизни, и какой прок от того, что голоден, беден или у меня что-то болит, непонятно. Батюшке то что - у него работа такая, а я причем? У меня дети, своя работа, обстоятельства всякие, надо семью кормить, почему, когда нету денег или приступ панкреатита, я должен говорить: «Слава Богу»? Почему не надо искать справедливости? Я ж говорю, ума на тот момент явно не хватало.

Поэтому всё сказанное отцом Николаем, а в последующем и другими священниками, пришлось постигать опытным путем, как через собственный опыт, так и через опыт и поступки тех людей, которых мне послал Господь для укрепления в вере. (Я, вообще, считаю, что каждый человек, которого мы встречаем на своём пути, даже плохой, дан нам для научения и исполнения Заповедей.)

В общем, как говорила схимонахиня Серафима Мичуринская (Белоусова), упокой Господи ее душу!:

Не прочувствуешь – не посочувствуешь.

Итак, наверное, первое, что я уяснил: сначала - Христа ради, а потом - уже себе. И можно не беспокоиться, сколько останется себе – ровно столько, сколько надо. Не сколько хочется, а именно сколько надо и сколько полезно.

А то ведь как бывает: «Батюшка, крыша на храме течет? Ты погоди, вот ща только «Мерседес» куплю, а ежели будет сдача, обязательно что-нибудь дам». Или: «Хватит, я уже давал, сколько можно?» А ведь, на самом деле, сколько можно, столько и нужно. Потому что, сколько Бога ради не давай, всего, что должен, не вернешь. Иначе себе дороже обойдется. Сам проверил. А было это так.

В тот, первый год воцерковления, мы строили свой дом. И как раз защищали ту самую Сестру, о которой я уже упоминал, и которая стала моей первой учительницей милосердия. А у нас в деревне за сто пятьдесят километров от Москвы еще один «наш» храм Рождества Христова. На его месте храмы стояли с 13-го века. Сначала деревянные, а затем сто с лишним лет назад был построен каменный. Большевики сделали из него зернохранилище. Росписи со стен пообдирали, кресты и колокола сбросили. Я когда вошел в него впервые, то обратил внимание на следующее: слева на стене на уровне человеческого роста висело небольшое распятие размером не более полуметра. И кто-то, неизвестно зачем, протянул силовой кабель так, что тело Спасителя оказалось не только прибито гвоздями, но еще крепко прижато к кресту кабелем. Хотя можно было пустить кабель и ниже, и выше. Я считаю, что Советский Союз не простоял и 80 лет именно из-за такого отношения к Богу и Вере.

После развала Союза группа верующих во главе с иереем Александром, спаси их Господи, вычистили всю грязь и крысиный помет, все отмыли, храм был освящен и возобновились, хоть и редкие, но службы.

Храм Рождества Христова

Так вот - это храм, которому нельзя отказывать. Все, кто ему отказывал – разорялись. А было и похуже: шесть лет назад звонит жена: «Представляешь, зашли к дяде Васе, говорим, дай пару досок на крышу в храме положить, а то дожди идут, храм заливает, а он говорит, не для того я с него в свое время колокола сбрасывал, чтобы теперь помогать. Между прочим, дядя Вася, хоть и сильно в возрасте, никогда ничем не болел, выглядел очень здоровым и моложавым. На следующие выходные приезжаю, а его уже и похоронили». Вот так: не захотел человек спасаться, а ведь дал Бог возможность перед смертью хоть как грехи искупить. Но это я потом уже начал понимать. А сначала нарвался сам.

Итак, строим дом. Ко мне приходит жена и говорит: в храме в деревне крыша течет, давай попросим Сестру помочь деньгами крышу покрыть. Я смотрю на неё и вдруг, неожиданно для себя, отвечаю с ухмылкой: «Пусть она лучше поможет нам крышу покрыть!» Я это говорю и понимаю, что это говорю не я. Это кто-то другой говорит. И даже понимаю кто. Наталья пристально смотрит на меня и отвечает: « Да, чувствую долго мы будем крышу крыть». И была права.

Витя, мы достаточно востребованные адвокаты, и без работы не сидим. Но с этого момента ни одного заказа, кроме дела Сестры. Ни одного. Три месяца ни копейки поступлений. Я не ропщу, понимаю, что натворил, прошу Бога только о том, чтобы простил дурака. В конце концов, дело Сестры Божией милостью разрешается, она выплачивает нам премию, я немедленно еду в храм, нахожу настоятеля отца Александра, спаси его Господи, кидаюсь на колени, рассказываю всё как есть, каюсь, он отпускает мне этот грех, и я со светлой душой еду домой. Самое интересное, что я весь этот период безденежья переживал легко. Я о деньгах вообще не думал. Я был счастлив только от того, что освободился от этого греха. И уже к вечеру на меня посыпались звонки с предложением работы, да так, что мы уже на следующий год переехали в новый дом.

Из этого случая был сделан однозначный вывод: бояться нужно не безденежья, а греха перед Богом. Лучше без денег, но с Богом, чем с деньгами и врагом рода человеческого. С тех пор стараюсь на просьбы о помощи подавать не раздумывая. Мне же лучше будет. И, вообще, подавая Христа ради, мы не отдаем, а приобретаем. Т.е. перекладываем из одного кармана в другой.

Один мой приятель, духовник Союза Добровольцев Донбасса иеромонах Макарий, спаси его Христос, в миру философ, интересно так сказал: «Если говорить современным языком, у Бога бывают вложения краткосрочные и долгосрочные. Краткосрочные – это когда ты подаешь, и воздаётся здесь и сразу, а долгосрочные – это когда ты подаешь, а воздается Там и навсегда». Не знаю, как кому, а мне такая формулировка нравится.

Фактически сразу после этого случая, как я понимаю, для закрепления пройденного материала, мне был послан следующий опыт, когда я понял, что деньги это вообще – ничто. Как говорит схиархимандрит Илий (Ноздрин),

«Деньги – навоз, сегодня нет, а завтра - воз. Надо будет, подвезут.»

Было это так: моим «первым» Рождественским постом ближе к Новолетию от одного из прихожан я узнал, что в храме большая проблема с деньгами, нужна была достаточно крупная сумма, которую батюшка готов был взять взаймы под проценты!, как уже делал и раньше. У нас такая сумма была, лежала в резерве, потому как январь всегда нерабочий месяц. Следующие поступления ожидались только в феврале. Но, поскольку сам батюшка ни о чем не просил, я только фарисейски «праведно» возмутился: «Вот же люди - в храм да под проценты! Батюшка грехи наши вымаливает, а с него проценты требуют!» И всё. Сам ничего не сделал. И забыл.

В это же время тяжко заболевает мой сын. Я помню тот день, в субботу, когда я пришел в инфекционное отделение, сын лежал, как полотенце, распластавшись на плече у жены, у него не было сил даже поднять голову. Глаза у жены были страшные. Она говорит: «Доктор сказала: состояние крайне тяжелое. Полное обезвоживание организма, должны начать отказывать жизненно-важные органы». Я вышел из больницы пустой. Мне было ничего не нужно: ни деньги, ни дом, ни работа. Взял абсолютно бесполезные деньги и поехал в храм. Отдал их на свечном ящике, дождался, пока выйдет батюшка и всё ему рассказал. Отец Николай сказал коротко: «Ну, помоги Господи. Будем молиться». И ушел в алтарь. А утром позвонила жена и сказала: «Забирай нас, всё нормально, анализы показали, что ребенок абсолютно здоров». Вот такая история.

Делаю вывод: в деньгах силы нет - сила у Бога. Деньги - миф, а Бог – реальность.

Но это не окончательный вывод. Окончательный вывод, мягко говоря, крайне неожиданный, но логичный, сделал немного позже, один из первых насельников Оптиной пустыни Виталик, спаси его Господи! О нем, впрочем, как и о других людях и священниках, здесь упомянутых, буду писать еще отдельно. Как и о храме Рождества Христова, которому нельзя отказывать. Как и о приюте «Рождественский» и его основателе - Андрее Завражном, упокой Господи его душу, который со временем стал мне духовным братом, учителем и наставником.

Великим Постом я приехал в православный детский приют «Рождественский» в селе Нижние Прыски рядом с Оптиной Пустынью. Приехал по делам – меня попросили как адвоката разобраться с авторскими правами и литературным наследием великого православного поэта, автора поэмы «Русский крест» и других стихов Николая Мельникова, упокой Господи его душу! Там я и познакомился с Виталиком. Виталик - очень интересный и харизматичный человек с богатой биографией, раскаявшийся разбойник, один из первых послушников Оптиной пустыни. Виталик для меня, как новоначального, стал безусловным авторитетом. И вот, я начал с ним делиться своими переживаниями и скудным духовным опытом. В это время я пребывал в восторге. И вот почему.

Дело в том, что я десять лет занимался дайвингом, обнырял много мест на планете, был даже на Маврикии, а в Египет, вообще, летал, как на дачу. Однажды в Красном море я не рассчитал количество груза, да еще и выронил за борт перчатки, которые сразу же утонули. И вот таким перегруженным ушел под воду. Там меня захватило течение и потащило под скалы прямо на кораллы. А надо сказать, что кораллы – это живые организмы и имеют свою защитную систему, некоторые выделяют даже яд. То есть от соприкосновения с некоторыми видами кораллов можно получить от химического ожога до некроза кожи, а то и летальный исход. Вот к таким кораллам меня и понесло, перевернуло и протащило среди них. Я в итоге оттуда выбрался, но внешней поверхностью ладоней все-таки зацепился за кораллы.

Когда поднялся на поверхность, то обратил внимание, что на руках у меня ожоги. Сказать, чтобы болело - не могу. Так, слегка зудело. Мой напарник посмотрел и сказал: «Надо продезинфицировать». Ну, а чем на борту с русскими аквалангистами можно это сделать? Исключительно водкой! Я смазываю руки, и кисти немеют и начинают увеличиваться до размера боксерских перчаток. Приходим в порт. Я иду к местному доктору. По его реакции понимаю, что он такого еще не видел. Потом он заявляет, что у меня какая-то зараза, и меня надо немедленно эвакуировать из Египта, пока я не уничтожил местное население. Ухожу. Звоню в Россию другу доктору. Он говорит, какую мазь надо купить в аптеке. Иду в аптеку, с горем пополам, потому как во всем мире лекарства одинаковые, только называются по-разному, покупаю мазь. Смазываю руки. Опухоль спадает, но рубцы остаются. Возвращаюсь домой. Хожу по врачам. Никто ничего определенного сказать не может. Оно с одной стороны и не особо болит, но, с другой стороны, от соприкосновения с металлом или, если протереть руки влажными салфетками, воспаляется. Я уже к этому как-то приноровился, но иногда терял бдительность, и руки воспалялись.

И вот однажды, первым своим Великим Постом, стоя на службе, я вдруг понял, что у меня все прошло. Я смотрю на руки – даже следов нет. Я к отцу Николаю:

- Батюшка, смотрите!

А он абсолютно спокойно: - Так ведь известное дело, пост – основа здоровья.

И вот, в таком приподнятом, восторженном состоянии вдохновенно рассказываю Виталику обо всех этих вещах. Виталик - мой ровесник, мудрый, опытный и веселый задаёт мне вопрос:

- А как ты думаешь, зачем Господь это сделал?

- Как же, - отвечаю, - чтобы не болело, чтобы облегчить страдания.

- Это только на первый взгляд. Копай глубже: Богу не нужна твоя кишка, Ему нужна твоя душа. Он делает это для того, чтобы ты понял, кто в доме Хозяин. Тело твое ляжет в землю и сгниёт, а душа твоя бессмертна. И, вообще, кто тебе сказал, что если не болит – это хорошо? Это Бог смиряет, чтобы не грешил, чтобы помнил о Нем и стремился к Нему. Тело оно грешное от рождения. Оно душе спасаться мешает, вот Господь и посылает болезни телу, чтобы душу вразумить. Ты ж подругому не поймешь.

От его слов про «тело твое сгниет» на душе становится тоскливо и холодно. Расхожее выражение: «все там будем» начинаю принимать близко к сердцу. А Виталик добавляет:

- Ты на кладбище походи, посмотри на даты рождения и смерти, представь, что ты тоже там уже лежишь. И где твои болезни и страдания? Где твои дипломы, деньги, положения и машины? Где? Нет. Ты посмотри на кладбищенские памятники. Такое впечатление, что люди борются между собой за звание самого богатого и влиятельного покойника на кладбище.

От моего восторга и запала ничего не осталось. Я уже хочу, чтобы Виталик закрыл рот.

А Виталик, весело глядя на меня, продолжает меня препарировать:

- Что, тошно? Страшно, да? Тоскливо?

- Ага, - говорю, - и что делать?

- Да то, что и делали все православные верующие: верни Богу душу. Только не ту, которая в тебе сейчас, Он же тебе её не подарил, а дал на время. И не поносить с целью пожрать, попить и поблудить, а для её, то есть твоего исправления и спасения. Потому что ты – это душа, а не только тело. Забери твою душу, и тело сгниет. А душа твоя останется жить вечно, только вот, где и как она будет жить – от тебя зависит. Подавай, кайся и причащайся. Терпи Христа ради, и благодари Бога за все!

Вот так просто, грубо, иногда цинично, Виталик переводил мне на доступный русский слова отца Николая: «В Православии всё с точностью до наоборот». Это была не единственная наша беседа, мы какое-то время жили под одной крышей и очень много общались, а я знал его биографию, видел его поступки, и Виталик стал для меня одним из примеров жизни раскаявшегося разбойника во Христе… А жизнь во Христе – интересна, насыщена, многогранна и бесконечна. Только во Христе и жизнь.

Фёдор Макаров

Всего просмотров: 2363

Оставлено комментариев: 3

Понравилось: 1